Михаил, 67 - 28 марта 2008 08:31

ДЕНЬ ОДИННАДЦАТЫЙ (07.01.08)Часть2
Этого достаточно, чтобы создать переход цвета от коричневых камней к белому песку, который с некоторого расстояния был хорошо заметен. С самолёта всё выглядело несколько нереально. Как на экране телевизора. С вышки же ощущение реального присутствия было очень ярким. А Настя лежала в микроавтобусе безучастно.
Следующим этапом этого бесконечного дня было посещение винного производства и производства «PISCO» (перуанской виноградной водки). Приехали в какой-то ресторанчик в одном из обширных оазисов. Заказали, ввиду жары, лёгкую еду и, ведомые местным гидом и Эрикой, пошли осматривать производство. Виноград ещё не созрел. Производство простаивало, но давильня и пресс были налицо. Кругом стояли глиняные сосуды, в которых вино бродило, но самое яркое впечатление оставил самогонный аппарат немыслимого размера и распятие над выпускной трубой. Жара стояла неуёмная. Даже под навесом из виноградных лоз. Одолевали москиты. Настя ничего не ела, а мы с Лешей активно участвовали в дегустации местных напитков. Вино у них получалось плохо, а вот водку мы оценили вполне. При условии соблюдения нехитрого ритуала пития. Принесли юкку – корнеплод, наподобие моркови или турнепса, на вкус очень похожий на картофель. Пообедали салатами, набрали с собой вина и pisko и покатились дальше. В отель «Mosone» в одном из оазисов Ики.
Оазис оказался реальным отражением детских представлений. Среди песчаных гор стояло озеро, окруженное пальмами и отелями. Наш отель располагался непосредственно у набережной водоёма. Типично испанской архитектуры с большим внутренним двором, пальмами и фонтаном в центре. Номера – большие и старые. Настя сразу попросилась поспать часа два, а наше маленькое общество отправилось гулять Рождество.
Небольшое озерцо в обрамлении огромных пальм и балюстрады вдоль берега, чем-то напоминало Гагры. Роскошные деревья в ярко-алых соцветиях и увитые цветущими лианами кусты добавляли опереточного декора. Опереточные перуанские пейзане исполняли поодаль заученные движения. Чуть выше располагались одноэтажные отели в испанском стиле с непременными внутренними двориками в кружеве арок. Суету деталей оазиса охраняли высокие песчаные барханы, по которым маленькими пёстрыми точками двигались непоседливые туристы, чтобы скатиться с вершины на доске или лыжах.
Бассейн нашего отеля находился чуть выше игрушечной набережной и отделялся от неё стеклянным заборчиком. Только четверо русских решили купаться в это предзакатное время. У нас был повод. У нас было Рождество! Похожий формой на дыню местный арбуз и перуанская водка «Pisco». Русское Рождество в оазисе Южной Америки. На другой стороне планеты. От одной этой мысли можно было заорать в восторге! Но мы не орали. Наше путешествие подходило к концу, и впечатлений было так много, что новые сочные эмоции уже не рождались. Пофыркивая в бассейне, подмосковный негоциант лишь иногда растерянно сообщал самому себе: «Живут же люди!».
Пришло время будить дочку. Я вошёл в её комнату и ужаснулся. Она вся горела. Желудок болел. Я попросил зайти Алёну. Мы стали звонить в страховое агентство в Москву, звонить Ирине, чтобы найти Эрику и вызвать местного врача. Пришли и Женя с Лёшей. Температура у Насти была 39. Женя предложила, не дожидаясь врача, сбить температуру таблеткой. Я некоторое время ждал, надеясь на приезд врача, но потом решился сбить жар и повезти Настю в ближайший госпиталь. Женина таблетка начала действовать на улице. Резкое падение температуры совсем подкосило девочку. В машину я её нёс на руках. Алёна помогала изо всех сил. С нами поехала Эрика.
Госпиталь был муниципальным. Это означало, что на нас обязательно обратят особое внимание, как на иностранцев. В отличие от наших больниц, все страдания и некрасивость болезни скрашивались перуанским темпераментом. В приёмном отделении висел телевизор. Работала спортивная программа. Время от времени люди бросались к телевизору и что-то кричали.
Доктор была миниатюрна, вся в белом, черна лицом и бела зубами. К ней в кабинет дверь не закрывалась. Непрерывно заходили плохо одетые люди с бумажками или без, но с болью. Поскольку разговор их был непонятен, странность ситуации усиливалась. Настасью положили на кушетку и стали осматривать. Я вышел, дабы не смущать. Врач не определила ничего, кроме острой кишечной инфекции, предложила всё же сдать анализы. Мы с Эрикой отправились в аптеку и купили всё требуемое для уколов и анализов (за сущие копейки по сравнению с московскими ценами). В процедурном кабинете висел плакат с призывом к тишине, и громко работало радио. Укол сделали аккуратно. Затем ждали результата анализов, ждали куда-то запропастившуюся чёрно-белую женщину-врача. А глаза уже просто не смотрели, ведь день начался с четырёх утра, а сейчас было половина двенадцатого.
Наконец Алёна не выдержала и пошла искать врача. Пришёл какой-то мужчина, вероятно старший в смене, и стал снова осматривать Настю. Тем временем появилась прежний доктор. Они посовещались и вынесли девочке диагноз: кишечная инфекция. Прописали кучу лекарств, которые были куплены в той же аптеке, но уже через решётку. Район, по всей видимости, был небезопасный. Я спросил у Эрики, сколько должен дать денег врачам. Она ответила, что это не обязательно, но 50 солей вполне достаточно. Это около пятисот рублей. Я вновь подивился местной дешевизне, поблагодарил врачей и мы пошли к дороге, чтобы взять такси до отеля. Настя уже сама держалась на ногах. Приехали, и я рухнул в кровать. Так завершился день православного Рождества.

• 
• 
•