В.В. Не Путин, 46 - 24 февраля 2008 15:14

Вина


За окном малогабаритной двухкомнатной квартиры лил дождь. Белкинский пил чай. Чай был холодный и невкусный, к тому же Белкинский пил его с утра, и это занятие ему надоело.

Вдруг небеса разверзлись, и из появившейся дыры показался гигантский кукиш, весь мокрый и блестящий."Интересно, – подумал Белкинский, в новостях ничего не было". Кукиш все не исчезал.

Белкинский вылил остатки чая в раковину, подвинул стул поближе к окну и закурил. Дождь утихал. Кукиш висел, лениво раскачиваясь, и с большого пальца его падали на город прозрачные капли.

Белкинский докурил, накинул куртку и пошел к соседям.

– А, земляк! Здорово! – как всегда, ему были рады.– Ну что стоишь, заходи, присоединяйся!

В дверном проеме Белкинский увидел накрытый стол и вежливо улыбающихся гостей. Ему вдруг стало тошно.

– Спасибо, я только хотел узнать, что это за окном творится...

– Где творится? – Сосед подошел к окну, распахнул шторы. Его глаза расширились.

– ЖЕНА!!! – закричал он диким голосом – опять белье не сняла! Дождь пошел, блин!

Белкинский пришел домой, открыл окно и внимательно осмотрел пространство между рамами. Ничего не обнаружив, он сел на табурет и задумался."Неужели так будет всегда?"

День подходил к концу. Белкинский поужинал, посмотрел телевизор, позвонил любовнице. Та весело щебетала полчаса, не сказав ни слова об атмосферной аномалии. Белкинский закурил и, в который раз за этот день, подошел к окну. Кукиш оставался на прежнем месте и казался особо зловещим в лучах заходящего солнца.

– Господи! Что ж за хрень-то такая?! – сказал теряющий терпение Белкинский. Бог молчал, что, впрочем, не было неожиданным.

Белкинский сел и задумался. Внезапно глаза его засияли, он вскочил с табурета и исполнил несколько замысловатых па, завершая каждое криком "ЭХ!!!" Затем достал из холодильника бутылку водки, банку с огурцами и колбасу.

Водка была прохладной. Белкинский перекрестился, зачем-то показал кукишу кукиш, и, крикнув "Ну погоди!" опрокинул в себя первую рюмку.

Время шло...Через несколько часов Белкинский, сидя на полу, квадратными глазами смотрел в окно. Он видел ослепительное, полное звезд небо, луну, желтым росчерком дополняющую силуэт телевизионной антенны... Он видел прекрасную ночь, в которой не было место для зловещих небесных кукишей.

С этого дня Белкинский запил. Он перестал ходить на работу, не отвечал на телефонные звонки и весь день смотрел телевизор. "Загубили страну,– горько думал он,– даже небо послало нас ко всем чертям. Но почему я? Что я должен сделать? "

Его маршрут до ближайшего ларька уже узнали сердобольные бабули и, стоило Белкинскому выйти за новой порцией водки, они тут же обступали его, голося:

– Ой, Геннадий Петрович, ну что же вы с собой делаете, как же так можно...

Белкинский со зверским лицом молча прорывался сквозь них.

"Как же так? – спрашивал он себя. – В чем здесь скрытый смысл? Ясное дело, я избран для важной миссии, но какой?"

– Услышь меня, Господи! – кричал он в ночную темноту и снова пил, плакал, кричал, размазывая по лицу слезы, пил ещё и, доведя себя до совершенно скотского состояния, забывался беспокойным сном.

Прошла неделя. Белкинский осунулся, обородел и покрылся сомнительного вида пятнами. Он уже не кричал на бабулек, не плакал ночами и не звал на помощь бога. Он целый день сидел дома, не включал телевизор и ни с кем не разговаривал. Он потерял ключ от квартиры и однажды сидел полдня на лавочке под дождем, тихий, мокрый и жалкий. С тех пор квартиру он оставлял открытой.

Как-то раз, допивая вторую бутылку, он понял, что не помнит ни дня недели, ни названия месяца, ни числа. Более того – он даже не был уверен, какое время суток на улице. Белкинский встал с пола, заваленного мусором, шатаясь, подошел к окну и раздвинул шторы.

Снаружи было раннее утро. В небе, загадочно освещенный восходящим солнцем, висел кукиш – все такой же, вечный, презрительный и равнодушный ко всем бедам. Белкинский отшатнулся. Кукиш раздвоился, затем расчетверился, потом их стало шесть, восемь, и они закружились вокруг Белкинского. Откуда-то сверху слышалось низкое гудение, которое проникало под череп, не оставляя места для мыслей. Белкинский закричал и рванулся вперед, пытаясь то ли накрыть кукиши своим телом, то ли ударить их головой. Его тело пробило стекла и тут он, на секунду протрезвев, вдруг понял, что, весь в крови, летит вниз с четвертого этажа. Какое-то мгновение он еще видел стремительно приближающуюся землю, а потом все вокруг заполнили беспорядочно шевелящиеся кукиши, издающие непонятное гудение.

Затем пропали и они.



Витёк и Лёха вышли из магазина.

– Б**ха муха, еще бы чуть-чуть и попалились! Она так смотрела на бабки, будто понимала, что ей суют липу.

– Ладно, че уж говорить теперь. Валим отсюда, светиться не надо.

– Ага. Дай сигарету, мои делись куда-то.

Леха вытащил руку из кармана.

– А это нафига? – удивленно спросил Витек. Пальцы лехиной руки были свернуты в кукиш.

– Аааа,– Леха поднес руку к лицу. – На счастье. Всегда, когда впариваю липу, держу в кармане кукиш. Бабка научила – вроде как вину перекладываешь.

– Ну ты хорош!

– А, блин.



Они повернули за угол и подошли к припаркованной во дворе машине. А в это время Белкинский лежал под окнами в луже собственной крови и холодными пальцами сжимал душистую осеннюю траву.

• 
• 
•