Андрей, 52 - 18 ноября 2011 17:09

Когда я жила с родителями,бабушкой и дедушкой на Кутузе.то я знала весь наш довольно большой дом..Все[ соседей.Потом я выросла,вышла замуж и мы с мужем переехали в отдельную квартиру.в большой семиподъездный дом и я не знаю в нем никого,хотя живу там уже 26 лет..нет,знаю конечно тех,кто со мной на этаже и все!Еще тех с кем дети в школу ходили...Хотя наш консьерж знает всех поименно и здоровается каждое утро оч.любезно..А вот и рассказ(Я его в инете нашла)...Народная мудрость гласит — покупая квартиру в центре на 113 квадратов, ты покупаешь соседей. Сверхидея этой мудрости — пусть это лучше будет халупка с окнами из рыбьего пузыря, чем хоромы с маньяками на лестничной клетке. И если от некоторых родственничков еще можно избавиться, раз и навсегда запретив им пересекать ваши пенаты, то от соседей, как от судьбы, не убежишь.

.

Мне всегда везло на соседей. Это были просто душки, лапки и подарочки на Рождество. Самых любимых из них я не забуду никогда.

.

Лариса

.

Полтора квадратных метра с кепкой из блондинистых волос. Когда Лариса начинала орать, у соседей молоко убегало от страха. Все соседи у Ларисы были аферистами, мздоимцами и латентными предателями родины. Лично я у нее проходила в графе — раздолбайка, курица, лохушка и дурная дура. Когда она стучалась ко мне в дверь, я в полуобмороке рыскала по квартире в поисках паутины, — не дай бог где притаился бы забытый мной паук, — он бы мне дорого обошелся. Никогда не забуду нашей с ней поездки на маршрутке из пункта, А в пункт Б, и тайного извращенца, имевшего наглость ей подмигнуть и показать кусочек пресса из купюр. «Сколько у тебя там?» — деловито поинтересовалась она. Водила вздрогнул от ее голоса и вместо газа нажал на тормоз.

.

«Сколько, сколько? Слышь, супник…» и выдала тираду, от которой маршрутка легла на пол от смеха и долго не могла подняться. Дословно я ее воспроизводить не буду, пришлось бы все запикать, но смысл был таков, — что за такую сумму неуважаемый гражданин с неприглядными человеческими качествами в количестве 12 штук, пусть идет и вступает в половые отношения со своей долгое время немытой и источающей определенный запах женщиной одной с ним национальности.

.

Мы начинали каждое утро с прослушивания гимна человеческой мерзости, которая накидала за ночь в полисадники всякую труху и презервативы. У меня до сих пор подозрение, что это какой-то поклонник Ларискиного ора по утрам развешивал ночью на деревьях окурки и гигиенические гадости.

.

Всю свою материнскую любовь Лариса тратила на меня, пока ее единственный сын Андрюша перманентно сидел в тюрьме. Это была Спарта.

.

Андрюша

.

Красавец парниша, упертый, мрачный и безмозговый. В первый раз в тюрьму попал по глупости, остальные два раза по инерции. После него я больше никогда не видела человека, сидевшего в тюрьме ни за что. Все три раза он просто проходил мимо, в ненужное время и в ненужном месте, и никакие материны деньги, потраченные на адвокатов, его не спасали. В этом было что-то метафизическое. Трезвым был суров и молчалив, а пьяным решал раз и навсегда убить своего папашку, по совместительству отчима, и ломал Ларисину дверь. Отчим философски забивался в дальний угол под три замка, с валидолом в кармане и слушал радио. Соседи тоже не решались в это время пойти за хлебом, сухари грызли. А Андрюша выкрикивал все, что накипело у него за последнюю неделю и пинал дверь. Успокоить его могло только одно — я выходила и говорила, что уложила сына спать. После чего Андрюша сворачивал пикет и отправлялся спать на скамеечку возле дома.

.

Ассоль

.

Возможно, ее звали не Ассоль, а как-то попроще, но никто не знал, как именно. Ассоль жила замкнуто и открывала рот только для того, чтобы кого-нибудь обматерить. Раз в месяц она принимала на грудь бутылку бормотушки, полировала все это явно чем-то запрещенным, надевала шляпу с вуалью и шла на остановку танцевать. Она распускала белые руки и плыла по остановке, под грустное мычанье и недоуменные взгляды. Затем, утомившись от па и плие, садилась тут же пописать. На утро она не помнила ничего, и считала наши россказни наговорами. Ее кошка была не менее странная, — нафигачившись валерианки, так, что от нее разило за километр, она приходила на мой балкон гадить. Причем пристально глядя мне в глаза. Сидит и гадит, молча так, сурово, и никакими брысями и кышами ее было не спугнуть.

.

У Ассоль была крепкая суковатая палка, которой она отоваривала не в меру разговорчивых соседей, поэтому с ней никто не дружил и в гости не звал. Она сама приходила в гости, — ко мне, — посидит 20 минут, молча и сурово, и уходит. Спасибо, что не гадила на балконе…

.

Дед Бахман

.

Дед Бахман ходил на работу, о чем каждое утро объявлял соседям. Работа у него была возле супермаркета, где я всегда отоваривалась. Он сидел на ступенях и работал дедом Бахманом целый день, заглядывая в авоськи выходящих и горестно качая головой. Дед экономил водные ресурсы, и пах, как прошлогодняя умершая крыса. На все замечания о смраде весело и смущенно хихикал, отгоняя от нас руками дурнопахнущую атмосферу. Атмосфера не желала разгоняться, поэтому деда Бахмана нормальные люди обходили за километр. Он не обижался, улыбался во все свои четыре с половиной зуба и совал нам в ладошки мятый «хаир», денежную купюру, эквивалентную десяти центам. Особо резвых догонял и вручал насильно. А кто сопротивлялся, тому еще и семок насыпал, из своего благоухающего ужасами кармана. И правильно, я считаю. Ибо нефиг.

.

Продолжение в коментах.

• 
• 
•